В последнее время всё чаще на кормёжку стала выплывать акара, хотя в течение без малого нескольких месяцев у меня возникало впечатление, что она совсем потеряла желание функционировать дальше, поскольку к подаче в аквариум пищи рыба относилась совершенно индифферентно. С недавних же пор малиновые колебания разбрасываемых по поверхности воды червей прерываются буквально тотчас же, и заслуга это не столько суетливой парочки розово-бордовых хромисов, сколько её – акары бирюзовой, уже больше четырёх лет бездумно рассматривающей меня через аквариумное стекло своими застывшими глазами. Часто я ловлю себя на мысли, что моё существование подозрительно похоже на жизнь этой нелепого вида рыбины, с той лишь разницей, что она когда-то была посажена в аквариум насильно, а я вот уже скоро как десять лет добровольно помещаю своё бытие в куб с прозрачными стенками и дистиллированной уверенностью в собственной избранности, из которого очень удобно наблюдать за окружающей меня действительностью и скулить о невозможности туда попасть, эпизодически устраивая по этому поводу демонстративные метания по периметру куба, поднимая вверх облака мути и грязи, не без извращённого удовольствия в них заново потом окунаясь. Однако если в один прекрасный день беспощадная ячея обстоятельств повлечёт меня к поверхности иллюзорного уюта, вырвет из глубин липкого благополучия, выбросит на нечищеный паркет реальности, единственное, что мне останется – это лишь в бессилии об него биться, рефлекторно раскрывая рот и оставляя после себя противные скользкие следы...
Затем такие мысли проходят. Акара шумно подчищает грунт от остатков несъеденного корма.