Кусок несвежего, сморщившегося, потемневшего от времени мяса, как всегда, валялся посередине своей убого обставленной комнаты. Его не интересовали ни надвигающиеся выборы, ни отчётность по учёбе, ни погода за окном - словом, ничего, что бы находилось за пределами его обиталища. Иногда он, конечно, притворялся, что ждёт, когда в его комнату войдут вдруг люди в кожаных куртках (таких, как у комиссаров 20-х годов, а может быть, и не таких совсем), поморщатся от сладковатого запаха разложения, который с огромной силой ударит в их розовые молодые носы, и с нескрываемым омерзением выбросят его сначала на местную свалку, а затем - куда-нибудь ещё дальше, ибо в том обществе, что эти романтичные и волевые люди будут строить, гниющему куску мяса места не найдётся. Но так как притворяться было обычно не перед кем, он и не ждал уже никого давно. Никого, кроме, наверное, смерти. Впрочем, это тоже было притворство: смерти он на самом деле страшно боялся, хотя и понимал всю абсурдность этого страха. Иногда ему нравилось жить, ведь он обладал абсолютной «свободой от» и мог сравнивать себя со всякими литературными героями, например, с главным и единственным персонажем рассказа Франца Кафки «Нора», ну или с кем-нибудь ещё, вплоть до Павла Власова даже. Но такое происходило лишь в те редкие минуты, когда он по каким-то причинам забывал, что он - всего-навсего кусок гнилого мяса, который валяется посередине своей убого обставленной комнаты и никого уже не ждёт...