Shallow graves for shallow people
Ну что ж, в эту субботу мы должны будем вернуться в наш поганый мегаполис. Вероятность того, что я в нем не задержусь и через неделю-другую вновь окажусь в Ишиме, как я поначалу и планировал, постепенно уменьшается, поскольку у моих родителей возникла идея институциализировать это мое гипотетическое проживание здесь, оформив меня в местную службу соцзащиты. Мне же легче было бы смириться, к примеру, с тем, что Ишим уничтожен бомбардировкой, чем с принудительным ограничением здешнего пребывания какими-то рамками, с наличием чертежа той траектории, которой необходимо будет следовать. Скорее всего, потом я буду жалеть об упущенной возможности побыть некоторое время свободным от родительской опёки, но надежды (поскольку вышеописанное ощущение - ни что иное, как надежда на грядущие угрызения совести, которая призвана помочь придать большую легитимность принятому решению) подобного рода, конечно, всегда забавны.
Читаю сейчас дневники Юнгера («Годы оккупации»), процесс чего, что уж тут греха таить, и инспирировал появление данной записи. Перед этим состоялось знакомство с его «Рабочим» (знакомство, надо сказать, очень яркое и вдохновительное), а еще раньше, в начале июля – со сборником статей 1923-33 гг., озаглавленном отечественными издателями как «Националистическая революция». То бишь мое давнее (еще лет 5 назад оформившееся; тогда же я, помнится, начинал «В стальных грозах», но та попытка не оказалась удачной) намерение в отношении творчества Юнгера можно считать осуществленным, хотя такая формулировка, низводящая до простого факта статистики и тем самым аксиологически выхолащивающая опыт по его прочтению, тут, очевидно, не совсем корректна.
Впрочем, «аксиологическое выхолащивание» - это уже, скорее, словосочетание из лексикона Г.С.Батищева, чье «Введение в диалектику творчества» я тоже недавно осилил, что, несмотря на все события последних месяцев (среди которых – внезапно появившаяся нестабильность в отношениях моих родителей в апреле-мае; заседание кафедры в июне, где меня публично распекли за отсутствие результатов по написанию кандидатской и в следующем учебном году обещали устроить сплошное веселье; ремонт у бабушки и мамина операция в июле и т.п.), лишь подтверждает следующую мысль того же Юнгера: «Пока еще под рукой находится книга и есть досуг для чтения, положение не может быть безнадежным, совсем уж несвободным».
Читаю сейчас дневники Юнгера («Годы оккупации»), процесс чего, что уж тут греха таить, и инспирировал появление данной записи. Перед этим состоялось знакомство с его «Рабочим» (знакомство, надо сказать, очень яркое и вдохновительное), а еще раньше, в начале июля – со сборником статей 1923-33 гг., озаглавленном отечественными издателями как «Националистическая революция». То бишь мое давнее (еще лет 5 назад оформившееся; тогда же я, помнится, начинал «В стальных грозах», но та попытка не оказалась удачной) намерение в отношении творчества Юнгера можно считать осуществленным, хотя такая формулировка, низводящая до простого факта статистики и тем самым аксиологически выхолащивающая опыт по его прочтению, тут, очевидно, не совсем корректна.
Впрочем, «аксиологическое выхолащивание» - это уже, скорее, словосочетание из лексикона Г.С.Батищева, чье «Введение в диалектику творчества» я тоже недавно осилил, что, несмотря на все события последних месяцев (среди которых – внезапно появившаяся нестабильность в отношениях моих родителей в апреле-мае; заседание кафедры в июне, где меня публично распекли за отсутствие результатов по написанию кандидатской и в следующем учебном году обещали устроить сплошное веселье; ремонт у бабушки и мамина операция в июле и т.п.), лишь подтверждает следующую мысль того же Юнгера: «Пока еще под рукой находится книга и есть досуг для чтения, положение не может быть безнадежным, совсем уж несвободным».
) на всех модусах моего существования, достижением является уже то, что я выучил остальные. Да и в целом та модель взаимоотношений меня с группой, о которой я уже писал ранее (аутсайдерство), за это время только усилилась, на занятиях я практически уже ни с кем не общаюсь, а молча стою в сторонке, чего, впрочем, и следовало ожидать, а не строить тут идиотских иллюзий насчет ощущения вдохновленной включенности в коллектив, сопричастности общему делу и т.д. и т.п.
).