Shallow graves for shallow people
Всё то время, пока здесь ничего не менялось и, вопреки моим мрачным прогнозам, не происходило ни паранормальных явлений, ни грабежей логинов, ни даже изменений в области интернет-цензуры вследствие обрушившейся на наш по-прежнему насквозь лживый и карикатурный политический режим (что ещё раз подтверждают события в Южной Осетии, посредством которых свежеупакованного президента попытались превратить в смелого, мужественного и непреклонного защитника национальных интересов от агрессии прозападно настроенных соседей; это я не к тому, что защищать интересы было не нужно, а к тому, что следовало бы мирно ввести наши войска в Южную Осетию задолго до того, как туда с боями вошли грузины...) революции, я прожил просуществовал у своих бабушек в Ишиме. Да, и в этот раз, несмотря на моё твёрдое намерение в Ишим летом с родителями не ездить, поехать пришлось. Т.е. меня, конечно, силком никто в поезд не заталкивал, но перспектива прожить просуществовать без родителей почти что месяц, самому ходить в магазин за продуктами и по слабости душевной разрешать посещать квартиру всяческим нехорошим людям из моего окружения как всегда сильно меня напугала и заставила принять единственно верное в этой ситуации решение. В Ишиме я занимался тем, чем может заниматься абсолютно свободный в своём рабстве молодой человек, учащийся в университете, у которого нет девушки (и которому страшно даже попробовать завести последнюю, что уже давно наводит его на разные неприятные мысли о своём положении в области сексуальных отношений и всего такого прочего, причём подобным мыслям уже впору посвящать отдельный дневник, что я, возможно, скоро и сделаю), который не любит спорт и совершенно равнодушно (если не хуже) относится к работам на садовых участках: читал книги (к учёбе в университете, слава Богу, не относящиеся), компенсировал отсутствие в своей жизни половых связей (путём тех мерзостей, которым обычно предаются в одиночестве 11-летние мальчики), плевал на Олимпиаду и пару раз бывал на даче у бабушки, где помогал ей собирать кислую и совершенно никому, кроме неё самой, не нужную, вишню и облепиху. Нелёгкое это дело, кстати заметить – собирать облепиху: в процессе сбора с веток её прямо-таки капает сок, ибо отрывать ягоды от черенков без их повреждения лично мне удавалось офигенно нечасто. Впрочем, гораздо больше облепихи мне скрашивало досуг чтение, и на этот раз в числе прочитанных произведений оказались прямо-таки жемчужины отечественной и мировой контр-культуры: «Красно-коричневый» А. Проханова*, «По тюрьмам» Э. Лимонова, «Через много лет» О. Хаксли, «Носороги» Э. Ионеско, «Молодая гвардия» А. Фадеева (да-да, только сейчас я ознакомился с данным романом, т.к. в школе по не помню уж каким причинам пропустил её изучение на уроках литературы), «Уловка-22» Джозефа Хеллера (правда, эту вещь я начинал читать ещё несколько лет назад, но обстоятельства помешали тогда мне завершить этот процесс; теперь долгожданное завершение наступило, чему я очень и очень рад: книга великая), а также «Город без памяти» К. Булычёва (ну куда же мы без очередной порции приключений Алисы?). Правда, в санатории, где я был в июле, я прочитал, наверное, вдвое больше книжек, но, чтобы не превращать этот пост в ещё одну запись из читательского дневника, расскажу об этом как-нибудь потом. Тем более голова болит что-то. Погода, наверное...
* Любопытно, кстати, что, кроме бесчисленных прототипов политиков начала 90-х, в романе фигурирует даже прототип Летова, мечтающего панковской энергией оскорблённой русской нации разнести в клочья мировой порядок, причём в имени этого персонажа наверняка содержится аллюзия на ещё одну небезызвестную фигуру (пусть в 93 г., который является временем действия книги, НБП он ещё и не собрал), ибо персонажа этого зовут Фрэдичкой и приехал он из Франции с подругой-шансонье
* Любопытно, кстати, что, кроме бесчисленных прототипов политиков начала 90-х, в романе фигурирует даже прототип Летова, мечтающего панковской энергией оскорблённой русской нации разнести в клочья мировой порядок, причём в имени этого персонажа наверняка содержится аллюзия на ещё одну небезызвестную фигуру (пусть в 93 г., который является временем действия книги, НБП он ещё и не собрал), ибо персонажа этого зовут Фрэдичкой и приехал он из Франции с подругой-шансонье
